ТОО «Найдоровское»: Фермер живет с гектара
Подвести итоги года в этом декабре редакция «Босс Агро» решила большой беседой с одним из самых смелых агробизнесменов сельского хозяйства Казахстана Павлом Лущаком. С техническим, экономическим и агрономическим образованием он превратил небольшое хозяйство в крупное сельхозпредприятие. За 20-летний фермерский опыт на базе ТОО «Найдоровское» он провел немало экспериментов. У Павла свой прогрессивный взгляд на ведение сельского бизнеса, с которым, не все согласны. Это беседа о технологиях и верных решениях, о выборе и расчетах, об экономии, стимулах и поощрении.
— Павел, Вы сторонник технологии парования. Почему?
— Наше предприятие создано из 23 мелких хозяйств. Первые 1000 га я взял в 2000 году, расширились до 20000га и не увеличивал площади последние лет 7. Этого вполне достаточно, надо просто контролировать и эффективно работать.
Что касается технологии, то да, у нас четырехпольный севооборот и из 20 тысячей общей площади сева ежегодно отдыхает 5 тысяч гектар. И такая технология отлично подходит территориям, которые особенно страдают от засухи. У нас осадков выпадает крайне мало. И накапливать влагу в почве – необходимость. С паровых полей урожайность, как правило, в 1,5-2 раза выше средних показателей.
Мы завозим разные, но ценные сорта: австрийские, французские, немецкие, украинские, российские и казахстанские. И с них мы просто обязаны взять больше урожая. Это первая причина.
Нас осуждают, критикуют местные селекционеры, мол есть у нас хорошие сорта. Но если их приходится «за уши тянуть», а не тянется… Мы бизнес и должны заботиться о рентабельности предприятия. Семена, которые мы привозим – труднодоступные и хватает только на нашу потребность. Кстати, мы не сеем дальше 2 репродукции. Да, это не рационально, но это наши деньги и наше дело как ими распорядиться. Это же как человек, с возрастом иммунитет снижается и противостоять многим болезням становится сложнее. Так и с растениями, особенно на картофеле видно.
Вторая причина четырехпольного севооборота – это внесение удобрений в нужное время и на нужную глубину. У нас, в Карагандинской области тёмно-каштановые, щелочные, карбонатные почвы. И в такой зоне весной, как это делают многие, удобрения вносить не желательно. Культура влагу всю из земли забирает, и почва превращается в бетон. И здесь на выручку приходят пары, которые накапливают влагу, и мы можем положить, к примеру, фосфор на нужную глубину (16-18 см).
Мы пробуем бобовые, масличные культуры. Но из трех основных культур высокомаржинальные — твердая пшеница и лен масличный. Мягкая пшеница менее рентабельная, но без нее пока никак, в севообороте приходится ее держать.
Если говорить в целом, то климатические зоны в Казахстане отличаются через каждые 200-300 км. К примеру, от центрального до Северного Казахстана 2-3 природно-климатические зоны. Сорта, культуры реагируют на почву, климат, на количество солнца и влаги, качество почвы. И на каждом участке реагируют по-разному. Поэтому нужно постоянно находиться в поиске сортов. Услышать хороший отзыв, принять его на веру и сеять с одними надеждами и только – нельзя. Это так не работает.
И мы искали сами. Поиск привел к тому, что каждый год на 10% у нас увеличивается количество короткостебельных сортов. Не все поддерживают такой выбор, но для нашей зоны в условиях дефицита влаги и минерального питания – это направление оптимально. Мы же выращиваем колос, а не вегетативную массу для кормов. В среднем они вырастают до 40-45 см и более рационально используют влагу и другие питательные вещества. В прошлом году у нас было 70% короткостебельных сортов, в этом году уже 80%.
Наша казахстанская селекция, как показал 2019-2020 год – хорошая. Но не для жестких условий. Я не понимаю почему наши сорта не укорачивают. Европа, как и Канада, давно перешли на короткостебельные, ведь они до 3 раз могут поднимается после полегания. Им намного легче.
Ошибка многих фермеров в том, что они считают, будто вопрос с семенами можно решить за счет потенциала земли. Но истощение почвы произойдет так или иначе, поэтому это нужно предупреждать. Особенно в нашей климатической зоне.
Что касается паров, то каждый аграрий придерживается своего мнения и считает его единственно верным. Но в нашей зоне заниматься культивированием растений правильно только с парами. Если работать безпаровым севооборотом, то влагу не накопишь, и никакой дорогой сорт не даст тебе даже минимум, а это 30 центнеров. В лучшем случае получишь всего 10-12.
Также читайте: Как крупнейший агрохолдинг страны стал аванпостом «умной цифры»
— К слову об удобрениях, насколько они именно в вашей зоне эффективны?
— Все дело в правильном использовании. Этот год был менее урожайным, и мы взяли 14 центнеров с гектара. При том, что в целом по Казахстану средняя урожайность была в пределах 9 центнеров. А у нас мало осадков и земли беднее, чем на севере почти в три раза. Учитывая это уже видно какая выгода в экономике есть от внесения удобрений.
Для выращивания пшеницы есть оптимальные показатели почвы: 35 мг на кг фосфора. На наших полях сейчас в среднем 12 мг. Это в три раза меньше нормы, и мы должны ее восполнять. В этом нам помогает субсидирование. Хотя бы согласно научно обоснованным нормам, которые, по моему мнению, занижены. Непонятно зачем делать агрохиманализ, если есть научно обоснованные нормы, которые переступить мы не можем.
Мы на 20 тысяч га делаем этот анализ. Сами оплачиваем. С 2014 года активно этим занимаемся. Чтобы понимать, что у тебя сверху вырастит, нужно знать, что у тебя в земле находится. Влага – лимитирующий фактор и этот баланс питания никто не отменял. От него зависит качество, урожайность продукции, сокращение срока вегетации и т. д. Поэтому над сбалансированным питанием надо работать серьёзно.
Делали агрохим анализы в Германии, в Америке. Но сейчас и наши лаборатории делают не хуже.
Когда государство делает субсидирование больше 25%, то значит оно понимает необходимость этих вложений будь то сорта, техника или другие. И в этом случае государство понимает, что идет истощение почвы и надо фермера заставить обратить на это внимание. А другими механизмами это сделать сложно. И это правильное решение, ведь если фермер не хочет повышать плодородие почвы, то по крайней мере должен хотя бы вносить то, что он вынес.
А как работают наши фермеры? По применению удобрений в прошлом году всего около 8% аграриев Казахстана работали по правильной технологии, а 92% «плывут по течению».
Если уж смотреть точечно, то средний фермер работает так: вкладывает 40 тысяч тенге в га, получает около 1 тонны зерна. Взял 90 тысяч тенге за нее. Разница 50 тысяч. Вроде бы хорошо и с ним поспорить тяжело. Рентабельность ведь есть.
В то же время мы вложили в гектар 85 тысяч тенге, который позволил нам заработать 195 тысяч. Чистые — 110 тысяч. Этот психологический барьер надо всем переступить. Если есть у вас 1000 гектаров — надо посеять правильно 500, остальное паровать и будет тебе счастье!
— На чем строится заработок фермера?
— От чего живет фермер? Не с тонны пшеницы и ее цены. Фермер живет с гектара. В прошлом году урожайность в нашем хозяйствебыла 20 центнеров. Цена мягкой пшеницы поднялась до 90 тысяч тенге. А значит с гектара мы получили в среднем 180 тысяч тенге. В этом году мы получили 14 центнеров, цена зерна – 120 тысяч за тонну. Это получается по 168 тысяч тенге. То есть заработали-то больше. Но не стоит забывать, что издержки растут и в этом году они возросли как минимум на 10%.
Поэтому даже при такой цене фермер откатился назад.
У нас еще и год сложный был. Мы и так привыкли 60-90 дней без дождя. Но этот сезон принес больше стресса растениям своими высокими температурами. Градусник показывал выше 30 градусов в течение 40% вегетационного периода. Любая культура начинает стрессовать уже после 25 градусов. Здесь от нас уже ничего не зависит.
— Вернемся к технологиям, применяемым в Вашем хозяйстве. При том, что Вы в 2018 году были лидерами по темпам цифровизации всех процессов производства, не отказываетесь от старых добрых, так сказать, «дедовских» агротехнологий.
— Да, этим мы тоже отличаемся от других агробизнесов. В забытые всеми времена было такое понятие как прикатка. Это достаточно недорогой, но емкий процесс. Она проводится в течение 4-6 часов после посева, землю прикатывают катками. Так мы уплотняем почву, создаем лучший контакт зерна с землей и уменьшаем испарение. За 5 лет она дает плюс 2-3 центнера к урожайности. В деньгах по мягкой пшенице это от 24 до 36 тысяч тенге. В то время как себестоимость прикатки гектара всего около одной тысячи. Вы получаете 3600% прибыли.
Но есть и минус — нужен двухсменный механизатор, и помимо катка еще и трактор. В итоге на наши площади нам необходимо 10 механизаторов, а это самая большая проблема, которая существует.
— Вы закладываете много опытов совместно с учеными аграрного университета и проводите собственные эксперименты. Это значит, что Вы до сих пор в поиске?
— Мы сотрудничаем с институтом столицы и надо отдать должное науке. В 2018 году мы взяли не с делянки, а с поля 50 центнеров с гектара, тем самым обновив рекорд Карагандинской области, который держался 30 лет.
Ученые к делу подходят тщательно. Они буквально каждый квадратный метр исследуют, находят болячку или букашечку и сразу принимают меры: стимуляторы, регуляторы роста, инсектициды-все использовали. И это дает результаты. Каждый опыт продолжается минимум 2 года, а параллельно с докторантами и магистрантами делаем опыты для себя. В этом году на все свои 20 тысячгектаров мы купили 50 вагонов удобрений. У нашей почвы высокий PH. Начинается от 8,1. Такая щелочная почва блокирует потребление растением питательных веществ и ее надо подкислять. Мы берем 7 вагонов и раскидываем перед посевом, чтобы, грубо говоря, обмануть природу, и создать благоприятную среду для растений. Это капля в море, но хотя бы что-то. Нашей жизни не хватит, чтобы понизить PH. А вот калия у нас три нормы.
При всем этом у нас себестоимость всего в два раза выше, чем у остальных фермеров. Но зато какой эффект это дает! И характеризует нас как добросовестных землепользователей. Другие же скоро могут быть признаны недобросовестными и это может печально кончиться.
В этом году мы заложили опыты для 9 культур на 112 гектарах. Всего 243 делянки.
Это пшеница, тритикале, подсолнечник, лен, горох. На каждой культуре по 27 опытов, 3 срока посева, 3 фона питания. Мы получили разницу в 10 центнеров (120 тысяч тенге) и сделали для себя определенные выводы.
Лучше меньше, да лучше. Эта пословица работает на земле как нигде.
— Вопреки климатической зоне Вы выращиваете на своих полях картофель. Чего Вам это стоило?
— Проект по орошению мы начали в 2014 году. Решили создать рабочие места на грунте. В деревне 90% вакансий для мужчин. Нужны сварщики, механизаторы. И мы хотели занять женскую половину населения. К сожалению, этого не произошло. Мужчины неплохо зарабатывают, поэтому их супруги предпочитают оставаться домохозяйками.
Мы начали с 73 гектаров и каждый год добавляли по дождевальной машине. Итого сейчас их 8. Параллельно наращивался и наш опыт. Последние 4 года я говорю, что всю невостребованную в области воду надо пустить на орошение и всем будет счастье. Это гарантированно просчитываемо. Грех не воспользоваться, когда стоимость дождевальной машины субсидируется на 50%.
Китай собирает 135 млн тонн картофеля с 25 млн гектаров. Средняя урожайность 55-56 тонн! И они ведь не на другой планете живут. Это все за счет орошения!
Плюс мы подключили метеостанции. Они измеряют температуру, влажность почвы. Ведь для каждой культуры есть оптимальная влажность почвы. К примеру, для картофеля в фазу бутонизации, цветения влажность должна быть 75-85%.
А раньше как было? Выходишь в поле, покапаешь, собираешь землю в кулак, помял, бросил, смотришь как разбилась. Вот так определялась влажность почвы. Для этого нужен был опыт. Но ты же не сможешь все поля каждый день объезжать. Теперь же все проще: стоят датчики на 60 см, мы видим все показатели, плюс мы получаем фотографии всех полей практически каждый день.
Задача руководителя принимать решения, а приходится это делать в сезон каждый 5 минут.
— Проблема с кадрами в АПК – избитая, но по-прежнему больная тема. Что Вы делаете, чтобы удержать сотрудников?
— За сезон люди у нас выматываются, а потом зимой 4 месяца ничего не делают. Мы этот вопрос решили так. Заработную плату, которую, к примеру, механизатор зарабатывает за рабочие месяца, умножаем на 20% и полученную сумму выплачиваем ему ежемесячно в течение 4-х нерабочих месяцев. Так, если за сезон человек заработал 2 млн, то с декабря по март, ничего не делая, он получает по 100 тысяч тенге. Ну и за выслугу лет тоже делаем премии по 10 тысяч тенге за каждый отработанный в хозяйстве год.
Еще я сам покупаю кур-несушек и корм для них. Отдаем на содержание сельчанам. Они только ухаживают за птицей, отдавая предприятию 70% яиц.
— Вы планируете открывать новое направление – переработку. Поделитесь своими планами.
— Будем производить овсяные хлопья. Это не выходит за пределы наших интересов. На наших суглинках очень хорошо растет овес. Культура неприхотливая и по идее мы просто будем свою же продукцию дорабатывать. Рентабельность- до 60%.
Если бы мы могли переработать все, что выращиваем. Собираем на 3 млрд тенге и продаем. А переработав это получили бы 5 млрд. Это выгодно. И, я думаю, каждый человек мечтает производить свою продукцию, иметь свою марку. Сейчас мы -сырьевая база. В Европе маленькие хозяйства сами паштеты да колбаски делают. И это нормально и очень выгодно работать при полном цикле производства.
Проект дорогой. Для цеха мы уже выбрали оборудование, а от него зависит многое. Здесь будет полностью исключен человеческий фактор. К тому же если Китай покупает эту продукцию на Украине, то с появлением предложения у нас ему будет выгоднее брать в Казахстане. А значит потребитель уже есть.
Изначально мы планировали только крупоцех для производства 6 видов круп. Но консультанты нам подсказали, что если еще немного оборудования доставим, то можем и хлопья делать. А хлопья — это высший пилотаж! От овса уже 4 цены. Мы изучали работу нескольких заводов. Они экспортируют в 16 стран мира. Так почему бы и нам не заняться переработкой.
Оборудование стоит примерно 10 млн. евро. И строительство обойдется в 3 млн евро. Сейчас фундамент здания готов. Оно будет высотой в 6 этажей. Из сотрудников нужны будут только 2 оператора. Остальные на фасовке могут работать.
Наш рынок пока не готов к большому объёму продукции, 95% производимых хлопьев будет уходить на экспорт.
— Вы говорили о государственной поддержке, что она дает правильное направление фермеру. На Ваш взгляд, в целом политика Минсельхоза сегодня объективная по отношению к агробизнесу?
— Существует одна проблема – происходит частая смена министров. Это вносит чехарду. Назначения неожиданные бывают. И министру за 5 месяцев нужно разработать новую программу. А зачем? Прошлая же принималась Правительством. Я плохих программ не вижу. Преемственность должна быть, а не перекройка. Можно добавлять, но не ломать. Дать поработать хотя бы 10 лет. Плохих программ нет, но мы готовы и под плохие подстроиться, только без этой чехарды.
Работать в агробизнесе можно. Недовольные фермеры – это только новички. Кто в этом бизнесе 10-20 лет, тот понимает, как это все работает.
— А что касается энергообеспечения предприятия? Тоже ищите варианты по-экономичнее?
— В этом вопросе мы категоричны. Используем польские печи EKOPAL. На зерносушилку печь мы поставили еще в 2011 году. Отопление перепрофилировали на биотопливо в 2014-м. Благодаря им мы решает сразу две серьезные проблемы. Это дорогостоящее отопление производственных и жилых помещений и переработку льняной соломы, которой наше предприятие производит в достаточном объеме.Котлы показывают себя очень хорошо. Претензий нет.
Для отопления на сезон нам нужно всего 180 тонн льняной соломы. Но с полей собираем до 1,8 тысяч тонн биомассы. Используем всего 10-ую часть имеющегося, немного продаем.Поэтому есть запас биотоплива на 9 лет вперед. Резервы держим на полях. Помимо своих корпусов мы помогаем отапливать социальные объекты села.
Если говорить об экономии, то стоит посмотреть в разрезе нескольких лет. Учитывая, что примерно 3 тонны льняной соломы заменяет тонну дизельного топлива, которое раньше стоило 60 тенге за литр, экономия составляла 130 тысяч. С ростом цен на дизель разрыв увеличился. За 3 месяца мы сэкономили 24 млн тенге.
Солома льна нуждается в утилизации, и мы ее уничтожаем за счет производства тепловой энергии. Это универсальное решение, которое упрощает нам множество задач. Нет необходимости завозить уголь, и после вывозить зольный остаток. Кстати, у льняной соломы уровень зольности совсем низкий. От тонны остается всего 20 кг остатков горения. Но и это идет в дело. Мы эту золу распыляем на полях как органическое удобрение.
Конечно, много остается соломы. Думали заняться производством утеплителя или бумаги. Но для старта необходимо 50 тысяч тонн сырья. Такого объема у нас нет.
— Павел, в заключении хотелось бы узнать Ваше мнение о преемственности поколений в агробизнесе?
— В любом бизнесе должна быть преемственность поколений. В западных странах это нормальная практика и у нас в Казахстане есть хорошие примеры такой преемственности когда дети успешно продолжают бизнес начатый родителями. Что касается нашего предприятия, то со мной работает мой младший брат. Он полностью курирует картофельный проект. И племянник мой тоже со мной. Он с 12 лет на поле. Камни собирал, деньги зарабатывал, своих одноклассников привлекал. Наверное, так прививается любовь к семейному делу и к труду в целом. Сейчас вокруг полей до сих пор есть кучки, которые он собрал еще тогда, больше 10 лет назад. Сейчас ему 24 года.
Учится, правда, он потом пошел на IT-технологии. Модная специальность. Молодежи ведь хочется быть Биллом Гейтсом. Это нормально. Но племянник вернулся к нам, в сельское хозяйство. Дети мои – три дочки, также участвуют в деятельности агропредприятия.
